Воронок у подъезда. Год - 1938 ... тьфу, извиняюсь, год - 2008

- Я?? За что?!? - вопрос, миллионы и миллионы раз повторенный еще до нас и никогда не получивший ответа.
Арест - это мгновенный разительный переброс, перекид, перепласт из одного состояния в другое.

И всё. И ничего больше вы не способны усвоить ни в первый час, ни в первые даже сутки.
Еще померцает вам в вашем отчаянии цирковая игрушечная луна: "Это ошибка! Разберутся!"

Арест - это резкий ночной звонок или грубый стук в дверь. Это - бравый вход невытираемых сапог бодрствующих оперативников. Это - за спинами их напуганный прибитый понятой. (А зачем этот понятой? - думать не смеют жертвы, не помнят оперативники, но положено по инструкции, и надо ему всю ночь просидеть, а к утру расписаться. И для выхваченного из постели понятого это тоже мука: ночь за ночью ходить и помогать арестовывать своих соседей и знакомых.
(из книги А.И. Солженицина "Архипелаг ГУЛаг")

Ночь. Телефонный звонок. Трубка голосом жены сообщила, что у нас полная квартира ФСБешников и они проводят обыск. Ну и сны тебе снятся дорогая. Не надо было читать на ночь Солженицина. Однако трубка стояла на своём и просила срочно приехать. Тут я окончательно просыпаюсь. Сердце начинает бешено колотиться. ФСБ? Не может быть? Им что – заняться нечем? Лежу ещё минут пять и лихорадочно соображаю что делать. Напарнику по работе говорю, что вернусь через час, прыгаю в машину и мчусь домой. У подъезда –  чёрный воронок с надписью «Прокуратура России». Захожу в квартиру. И вправду, народу – не протолкнуться. Спросили фамилию. Я представился. Несмотря на мандраж, предлагаю им приготовить свои документы для проверки. Самый главный вытащил удостоверение следователя прокуратуры то ли Каргополя, то ли Карпогор. Я нецензурно поинтересовался, а какого члена прокуратура данного населённого пункта обыскивает квартиры жителей г. Ар-ска. Главный сообщил, что недавно приехал из своего села и ещё не успел поменять удостоверение, а если мне что-то не нравиться, то я могу написать жалобу. В протоколе обыска этот селянин значился как старший следователь отдела по расследованию особо важных дел СУ СК при прокуратуре РФ по АО  юрист первого класса Харизматов В.А. Следующий с гордостью показал корки майора ФСБ Филиппок К.Э. - А вы ребята, часом адресом не ошиблись? - Меня заверили, что нет. Следующего майора ФСБ я оторвал от копания в свалке радиодеталей от старых телевизоров и приёмников, которыми у меня забиты все диваны и ящики. Это был якобы специалист Болтовой С.П. Он заинтересованно вертел в руках самодельную плату реле поворотов автомобиля (впоследствии она вместе с двумя колпачками от помады по решению суда будет уничтожена). Я опять нецензурно предположил, что хуёвый вы специалист товарисч (что и подтвердилось в дальнейшем), если не можете отличить предмет преступных деяний от реле поворотов автомобиля. Он, краснея, начал что-то объяснять про динамики с микрофонами. Ещё одна находка заставила его встать в стойку охотничьей собаки. Ура! На пенсию - с орденом!!! Найдена коробка с пистолетом!!! Однако радость сменилась глубоким разочарованием, чётко отразившемся на его рыжей физиономии. Во-первых, пистолет был газовый. Во-вторых, пистолета там не было. В коробочке лежало несколько сотен преступно нажитых рублей. Жена тут же не преминула обвинить его в попытке умакнуть одну ассигнацию. Майор ФСБ, опять краснея, начал оправдываться, что ничего не брал. Есть ещё совесть у человека, коль краснеет.

По скромному виду двух других членов я понял, что это понятые и не стал заниматься проверкой их личностей. Впоследствии я видел их болтающимися по коридорам прокуратуры. Видимо у прокуратуры есть в штате свои люди, которые работают в качестве понятых.

Пока я дремал на работе, товарисчи в чёрных кожанках успели перевернуть всю квартиру за исключением детской комнаты, где спал наш 11-ти летний сын. Когда очередь дошла до детской, жена встала у дверей и решительно сказала: «Только через мой труп»!!! Как ни странно, но важняки отступили. И это было их непростительной ошибкой. Ведь именно там у меня лежали коробки с СТС, ПЗРТ, ПК, ТУТ  и  АХО .

Не найдя в нижнем белье жены никаких предметов, которые бы имели отношение к шпионской, террористическо-подрывной или иной преступной деятельности, последователи Феликса Эдмундовича на всякий случай изъяли паяльник, пинцет, канифоль, два колпачка от губной помады, реле поворотов автомобиля, старый радиоприёмник VEF и блок питания на 15 вольт. После этого мне было предложено проследовать в машину с надписью «Прокуратура России». Будучи уверенным, что недоразумение быстро проясниться, и я ещё смогу вернутся к производственной деятельности, предложил поехать на местную Лубянку на личном автотранспорте. Мне пошли на встречу. Майор ФСБ Филиппок  сел на переднее пассажирское сиденье, чтобы в случае отклонения от маршрута открыть по мне стрельбу, и мы помчались по ночному городу. Водитель «Прокуратуры России» видимо страдал дальтонизмом, т.к. все светофоры с красным светом он проезжал не притормаживая. Я смело следовал за ним, надеясь, что в случае проблем с ГАИшниками Филиппок вытащит руку из-за пазухи, которую он там держал всю дорогу и покажет им кое-что.

Вместо Лубянки мы приехали к огромному зданию областной прокуратуры. Там меня провели в кабинеты и сняли отпечатки пальцев. Потом пришёл ещё один следователь по расследованию особо важных дел юрист первого класса Вахрушин Р. В. и попросил показать, что у меня находиться во рту. Не найдя там взрывчатых веществ и портативной атомной бомбы, он предложил вытащить всё из карманов и снять брючный ремень. Т.к. рабочие штаны были на два размера больше, то в процессе передвижения по казематам мне приходилось всё время придерживать их руками.

Далее были попытки меня допросить. Предварительно со мной общался адвокат с запахом перегара и предлагал исповедоваться в грехах тяжких. Понимая, что он скорее всего, из той же компании, что и понятые, я послал его к еб ... , т.е. пойти опохмелиться. Своих сообщников по террористическо-подрывной деятельности я выдавать не собирался, поэтому молчал как партизан, воспользовавшись ст. 51 Конституции РФ. Следователя Вахрушина это явно не устраивало, и он предложил мне обдумать моё поведение в тюремной камере. Я попытался объяснить ему, что меня ждёт 85-ти летняя старуха-мать, которая нуждается в постоянном уходе по причине своего возраста и инвалидности. Однако следователь по расследованию особо важных дел был непреклонен. Эту протокольную сволочь конституционное право моей матери на жизнь абсолютно не волновало. Он был озабочен соблюдением мифических конституционных прав мифических граждан на тайну переписки и телефонных переговоров (на которые, собственно, никто и не посягал). Поэтому меня ждали наручники, поездки до ИВС (изолятор временного содержанияменя, куда меня почему-то не приняли) и обратно, и наконец обезьянник РОВД Ломоносовского округа. Часы в дежурной части показывали 6 утра. Я понял, что рабочая смена накрылась медным тазом. К счастью вызовов в ту смену больше не было, и моё отсутствие на рабочем месте обошлось для меня и для предприятия без последствий.

(форум о тотальном беспределе и беззаконии при правоприменении ст. 138.1 УК РФ тут)