За 11 месяцев с момента задержания и до вступления приговора в законную силу мне довелось, так или иначе, общаться с 9-ю адвокатами. Для подсудимого адвокат – как для больного врач. Подсудимый полностью доверяется адвокату и готов ради свободы платить любые деньги. Адвокат – единственный союзник для подсудимого. На той стороне баррикады мощный госаппарат в лице следователей, прокуроров, экспертов и оперативных сотрудников ФСБ или МВД. Как это не прискорбно, но в этой же компании, находятся и судьи (о судебном беспределе чуть позже). Казалось бы, благодарить мне адвокатов за благие дела. Однако, извините, не за что.
Первой моей женщиной была …, извиняюсь …, первым моим адвокатом была женщина. Я бы даже сказал, баба. Бывший работник библиотеки была многословна, что вселяло надежду. Своей пламенной речью такая отмажет от тюрьмы любого, думалось мне. 15 тысяч рублей на период следствия я выложил без колебаний. Ещё по 5 тысяч договорились за каждый день судебного заседания. Правда про статью 138 УК РФ она тоже ничего не знала. Поэтому не смогла подтвердить мои сомнения по поводу отсутствия состава преступления. За 300 рублей сходил на одноразовую консультацию к другому адвокату (бывшему следователю). Тот тоже ничего толком не пояснил, т. к. таких уголовных дел в глаза не видел. Зато они вместе со своей помощницей хором выразили мне соболезнование, когда я назвал фамилию своего адвоката. Эта дама горазда только языком молотить, но в качестве защитника по уголовному делу – абсолютный ноль, в чём я позже и убедился . Однако деньги уже были вложены, и отступать было поздно. Пришлось мне самому вводить её в курс дела, снабжать материалами и возить на своей машине по всему городу, когда ей надо было получить гонорар с очередного клиента. К концу следствия наше сотрудничество закончилось скандалом. Я сказал всё, что о ней думаю, и хлопнул дверью адвокатской конторы. Надоело мне выслушивать всякие глупости и наблюдать за бездействием стоимостью в 15 тысяч рублей. Впрочем, отделался я сравнительно легко. Как выяснилось позже, мои знакомые наняли её для защиты своего сына. Защита обошлась в 60 тысяч рублей и в 8 лет строгого режима.
Следующего адвоката мне порекомендовал знакомый. Первое свидание (на сей раз это был мужик) происходило в кафе. Под громкую музыку я прокричал ему суть дела. Показалось, что этот товарищ больше разбирается в тонкостях юриспруденции. Когда при перечислении моих преступных деяний у него закончились пальцы на руках, я понял, что моё положение практически безнадёжно и приготовился принять все его условия. Условия были изложены на белой салфетке в виде цифры «25». Пока салфетка догорала в пепельнице, я пытался сообразить, что это означает. Оказалось, что за защиту в мировом суде он желает получить 25 тысяч рублей. Кофе был за его счёт. Я опять подумал, что раз адвокат дороже, значит, качество услуг будет лучше. Увы …
Судебные разбирательства в мировом суде были недолгими. Адвокат для проформы задал пару вопросов свидетелям и в течение 48-ми секунд с пламенной речью выступал в прениях. К тому времени я уже прочитал УПК РФ и знал, что в суде можно заявлять различные ходатайства в связи с нарушениями, допущенными в процессе судопроизводства. Из Конституции РФ я также узнал, что доказательства по уголовному делу, собранные с нарушением федеральных законов, не могут быть использованы при доказывании вины подсудимого. А так как в процессе следствия и по ходу судебных разбирательств были допущены массовые нарушения УПК и других законов РФ, меня удивило, почему мои защитники не заявили ни одного ходатайства и не дали ни одного отвода следователю, «специалисту» или судье. Более того, когда я попытался ему подсунуть заготовленное мной же ходатайство по поводу провокации ФСБ (запрещённой законом), он со страхом от меня отшатнулся. Чур, меня, чур, свят, свят, свят. Неможно такие крамольные бумажки в суд приносить. Ведь детишки по лавкам … . Короче благодаря своим защитничкам-адвокатам я получил чуть ли не самое жёсткое наказание из всех, кого судили по этой статье на территории Российской Федерации. Ради прикола я предложил адвокату составить апелляционную жалобу и защищать меня в суде апелляционной инстанции. Это мне стоило бы ещё 10 тысяч. Он в свою очередь попросил меня составить свой вариант жалобы, чтобы из двух выбрать лучшую. Конкурс, конечно же, выиграла моя жалоба. На этом эксперименты с адвокатами закончились. Осознав, что спасение утопающих, дело рук самих утопающих, я послал к еб… платных адвокатов и решил защищаться самостоятельно, не гнушаясь, однако, адвокатами по назначению, т. е. бесплатными (для меня, но не для государства).
За 2,5 года общения с правоохранительно-судебным беспределом по своему делу, а также по делам коллег уголовников, стало понятно, почему в нашей стране адвокаты превратились в адвоГадов. Адвокат в суде – это свадебный генерал, от которого практически ничего не зависит, каким бы падвой, резником или кучереной он не был. Собственно все остальные участники судопроизводства тоже не далеко ушли. Судьи и прокуроры во всех инстанциях, включая Верховный Суд и Генеральную прокуратуру – это всего лишь петрушки, разыгрывающие спектакль под названием «правосудие» и "законность". Главное действующее лицо в уголовном судопроизводстве – следователь. Именно он сочиняет (шьёт белыми нитками) обвинительное заключение. Все остальные, как последние двоечники, добросовестно переписывают его ахинею вместе с грамматическими ошибками. И никакой адвокат не в силах что-либо изменить. Подсудимый приговорён уже в кабинете следователя. В принципе на следователя надо возложить и вынесение приговора (наподобие «Особого совещания при НКВД СССР»), а всех остальных сократить и направить на подъём сельского хозяйства. Бюджет страны возрастёт многократно, а сельское хозяйство станет передовым в мире. При этом, никакого ущерба для отечественного "правосудия", не произойдёт.
За 2,5 года общения с правоохранительно-судебным беспределом по своему делу, а также по делам коллег уголовников, стало понятно, почему в нашей стране адвокаты превратились в адвоГадов. Адвокат в суде – это свадебный генерал, от которого практически ничего не зависит, каким бы падвой, резником или кучереной он не был. Собственно все остальные участники судопроизводства тоже не далеко ушли. Судьи и прокуроры во всех инстанциях, включая Верховный Суд и Генеральную прокуратуру – это всего лишь петрушки, разыгрывающие спектакль под названием «правосудие» и "законность". Главное действующее лицо в уголовном судопроизводстве – следователь. Именно он сочиняет (шьёт белыми нитками) обвинительное заключение. Все остальные, как последние двоечники, добросовестно переписывают его ахинею вместе с грамматическими ошибками. И никакой адвокат не в силах что-либо изменить. Подсудимый приговорён уже в кабинете следователя. В принципе на следователя надо возложить и вынесение приговора (наподобие «Особого совещания при НКВД СССР»), а всех остальных сократить и направить на подъём сельского хозяйства. Бюджет страны возрастёт многократно, а сельское хозяйство станет передовым в мире. При этом, никакого ущерба для отечественного "правосудия", не произойдёт.
Адвокаты, работающие давно в этой системе, всё это прекрасно понимают, поэтому и не делают лишних телодвижений. Их задача набрать как можно больше клиентов и стричь гонорары. При этом размер гонорара никак не зависит от результатов защиты. Мои судебные заседания неоднократно откладывались по причине неявки адвоката. Он в это время обслуживал более доходного клиента. В конце нашего «сотрудничества» я задал ему вопрос, почему при тотальном нарушении законов следственными и судебными органами дело закончилось обвинительным приговором? Он в ответ развёл руками: "В такой стране живём". Да что мой защитник. Вот признание известного адвоката Генриха Падвы:
"Теряется малейшее желание и стремление добиваться хоть какой-то справедливости, когда суды позволяют себе вопиющие вещи отчаянного беззакония".
Человек сокрушается, что всё, чему он посвятил свою жизнь, пошло коту под хвост.
Заместитель Председателя Президиума коллегии адвокатов "Трунов, Айвар и партнеры", Доктор юридических наук, профессор, Академик РАЕН, почетный адвокат России Людмила Айвар:
«Сейчас мало независимых адвокатов. Часто бывает, что адвокаты работают на две стороны. Они не хотят испортить отношения со следователем, потому что ранее с ним дружили и так далее, но и хотят заработать денег на клиенте за ЯКОБЫ юридические услуги. Независимых адвокатов в России – примерно 0,1% от общей массы. Я бы могла назвать только лишь несколько имен адвокатов, которые реально отстаивают позицию своих подзащитных, имена эти по большей части известны. Каждый адвокат, тем более региональный, боится, что на его имя напишут представление. Далее оно пойдет в палату, и он лишится своего статуса. Естественно, он не пойдет наперекор правоохранительной системе и следствию».
(форум о тотальном беспределе и беззаконии при правоприменении ст. 138.1 УК РФ тут)
"Теряется малейшее желание и стремление добиваться хоть какой-то справедливости, когда суды позволяют себе вопиющие вещи отчаянного беззакония".
Человек сокрушается, что всё, чему он посвятил свою жизнь, пошло коту под хвост.
Заместитель Председателя Президиума коллегии адвокатов "Трунов, Айвар и партнеры", Доктор юридических наук, профессор, Академик РАЕН, почетный адвокат России Людмила Айвар:
«Сейчас мало независимых адвокатов. Часто бывает, что адвокаты работают на две стороны. Они не хотят испортить отношения со следователем, потому что ранее с ним дружили и так далее, но и хотят заработать денег на клиенте за ЯКОБЫ юридические услуги. Независимых адвокатов в России – примерно 0,1% от общей массы. Я бы могла назвать только лишь несколько имен адвокатов, которые реально отстаивают позицию своих подзащитных, имена эти по большей части известны. Каждый адвокат, тем более региональный, боится, что на его имя напишут представление. Далее оно пойдет в палату, и он лишится своего статуса. Естественно, он не пойдет наперекор правоохранительной системе и следствию».
Адвокат Михаил Трепашкин:
«В российской жизни так устроено, что адвокат юридическим путем очень редко может реально помочь даже невиновному. На все юридически обоснованные ходатайства, где по пунктам расписываешь необоснованность обвинения, нарушения конкретных норм федеральных законов, неправильность квалификации действий, следователи и прокуроры отписываются одной фразой: «Вина доказана, все обоснованно и законно». Они не могут конкретно ответить на конкретные вопросы. Они не могут объяснить юридическим путем, в чем несостоятельность доводов защиты, ибо тогда явно будет установлена невиновность человека. Поэтому обвинения являются «дутыми», надуманными, бездоказательными, и по ним часто осуждают людей».
«В российской жизни так устроено, что адвокат юридическим путем очень редко может реально помочь даже невиновному. На все юридически обоснованные ходатайства, где по пунктам расписываешь необоснованность обвинения, нарушения конкретных норм федеральных законов, неправильность квалификации действий, следователи и прокуроры отписываются одной фразой: «Вина доказана, все обоснованно и законно». Они не могут конкретно ответить на конкретные вопросы. Они не могут объяснить юридическим путем, в чем несостоятельность доводов защиты, ибо тогда явно будет установлена невиновность человека. Поэтому обвинения являются «дутыми», надуманными, бездоказательными, и по ним часто осуждают людей».
Мой подельник Фокин тоже менял коней на переправе. Предыдущий его конь-адвокат был ещё хуже, чем мои. Тот сразу предложил во всём раскаяться, признать вину и свалить ответственность на главаря банды (т.е. меня). Так и было сделано. В результате подельник получил на полгода меньше. Выходя из зала мирового суда, он сильно возмущался. Как же так, активно сотрудничал со следствием, помогал выводить на чистую воду опасного преступника, а всё равно дали год условно. Подлянки такой, конечно, я не ожидал. Пришлось провести воспитательную беседу. В первую кассационную инстанцию он пришёл с изменившимися на 180 градусов взглядами на жизнь и с другим защитником. Этого защитника вполне можно причислить к тем, которые составляют "0,1% от общей массы". Кандидат юридических наук, в свободное от преподавания в ВУЗе конституционного права, защищал граждан от несправедливого и необоснованного обвинения. Собственно в основном-то общался с ним я, а не Фокин. К защите он готовился основательно. Писал подробно обоснованные ходатайства и жалобы, дотошно допрашивал свидетелей и так называемого «специалиста», выступал с длинными монологами в прениях, чем не раз вводил в краску прокурора. В общем занимался защитой, а не созданием её видимости. На результат это, правда, тоже никак не повлияло по причинам изложенным выше. Но, по крайней мере, человек честно отработал свой гонорар.
(форум о тотальном беспределе и беззаконии при правоприменении ст. 138.1 УК РФ тут)
